Сибирская жуть - Страница 78

Подошел Боковенко, посмотрел, повздыхал, сказал: «Да…». Приехала машина за людьми. Кузьмина привели, молча показали погребение. Он тоже полез в затылок, сказал: «Да…». И еще много другого, чего мы приводить не будем.

У археологов дружно кружились головы – что делать? Ясно было, что – сенсация. Что завтрашний день придется посвятить тщательному… нет – сверхтщательному! – изучению погребения, зарисовывать, фотографировать. И что пора звать журналистов, приглашать местный музей – делать особую экспозицию. Да еще это чертово золото…

Охраняющие курган

Опыт жизни говорит археологам, что раскопы надо охранять. Местное население с трудом представляет себе, что копать можно не затем, чтобы найти в раскопах золото. Можно сколько угодно объяснять это местному населению, доказывать, показывать фотографии и слайды. Можно взять на раскопки местных ребятишек – это лучше всего. За два-три года появляется слой людей, которые уже все-таки знают, что археологам плевать на золото. Что находка угля или ткани для археологов несравненно ценнее находки золота.

Между прочим, многие археологи просто панически боятся найти золото. Найдешь… и что дальше? Во-первых, золото надо охранять – и от местного населения, и от несознательных элементов в самих отрядах. Надо ехать сдавать его в банк, принимая кучу мер предосторожности, оформляя груду документов и отвечая на невероятное количество идиотских вопросов, – а все это время работа почти что стоит.

Во-вторых, моментально набегает местное начальство, корреспонденты, разного рода любопытствующие. Это опять же идиотские вопросы и опять же колоссальный расход времени. Не говоря уже о том, что археологи – тоже люди. Может, им хочется пить и разговаривать друг с другом, а не наливать первому секретарю местного райкома и отвечать на глупые вопросы?

В-третьих, местное население убеждается в своих самых худших предположениях. А! Они говорят, будто не ищут золото?! А сами нас обманули и по-тихому нашли! Говорят, что нашли всего сто грамм… А на самом деле?! Кто проверит?!

И теперь неизбежны посторонние визиты в лагерь и на раскоп, хватания за руки, выяснения отношений, рассказы про клады, просьбы взять в долю, угрозы и взывания к совести. Хорошо, если тем ограничатся…

В Донецкой области был случай, когда начальника экспедиции взяли трое. Взяли, когда он в лагере был один, и потребовали золота. Начальник не давал и «пришлось» пытать его огнем. Золота начальник не дал, и дать не мог при всем желании, но не оставлять же свидетеля…

Дураков нашли назавтра же и взяли в оскорбительном для разумных существ состоянии – ребята заливали неудачу. Но энергичный, молодой, подававший надежды мужик погиб, убитый тремя идиотами, тупой и жадной деревенщиной.

А причина была проста – кто-то из студентов возьми и ляпни – мол, ищем золото. Уже нашли несколько килограммов, лежит в сундуке у начальника. Ляпнул «просто так», «для смеху», «чтобы отцепились». Потом бедный парень рыдал, колотился головой об землю… Поздно.

Так что найти золото для археолога – это не достижение. Скорее, это наказание, и хотелось бы знать, за что…

Но если золота и не находили – всегда есть недоверчивые люди, которые захотят проверить. Рассуждают они просто. Мы люди деревенские, чего-то, может быть, и не знаем. Но вот археологи знают – где копать и как копать. Вот они начали раскопки. Если дать им продолжать, они по-тихому вынут золото и сделают вид, что его здесь никогда и не было.

И эти недоверчивые люди по ночам проникают на раскоп, когда уже появились первые находки, и проверяют – есть там золото или нет…

Вот поэтому давно существует твердое правило – сразу же после первых находок раскоп без охраны не остается. Если ездить далеко – ночные дежурства устраивают с самого начала, чтобы можно было оставлять прямо на раскопе, не возить каждый день инструменты, кружки, котелки, чайники для перекуса.

На раскопе ставят палатку, организуют в ней место для жизни одного-двух человек. Одного-двух, потому что одни люди охотно остаются в одиночестве, а другим ночевать возле раскопа в одиночку становится как-то неуютно. А вот супружеские… и вообще пары обычно дежурят охотно.

Вечером, с окончанием работы, все собираются в лагерь. А сторожу дают все необходимое для спокойного, приятного дежурства – чай, сахар, продукты, курево, заряженную солью двустволку, огромных размеров кованый кинжал. Первую половину ночи дежурный вроде бы не должен спать. Зато весь лагерь встает в восемь часов под удары по рельсе, а дежурный мирно дрыхнет до приезда рабочих из лагеря.

Формально он должен не спать и под утро, и даже ранним утром, потому что деревни встают рано и любители могут явиться и в 5, и в 6 часов, с первым светом… Но опыт говорит, что если посетители приходят, то в первую половину ночи, и потому после полуночи караульный мирно спит.

Женщину с кинжалом в золотых ножнах должен был охранять один отпускник… инженер с питерского крупного завода, Герасим. Он сам хотел остаться один после разочарования, постигшего его с одной дамой.

Боковенко еще раз проверил, как дежурный понимает свой долг, есть ли у него еда и чай, и уехал, чтобы встретиться назавтра, примерно в 10.

Но противу всех планов инженер Герасим сам оказался в лагере около 6 часов утра – мокрый и почти что невменяемый. Судя по всему, он с первым светом помчался в лагерь и ломился напрямик, через кусты и высокую траву. С безумно вытаращенными глазами, лязгая челюстью, сидел он, забившись в палатку. Крупная дрожь колотила его, буквально скручивала тело, мешая трясущимся рукам забрасывать вещи в рюкзак.