Сибирская жуть - Страница 122

К оглавлению

122
Д. ШАОВ

Трудно объяснить иногороднему, какую роль играла в жизни Красноярска школа № 10. Ее директор, Яков Моисеевич Ша, говаривал порой, что все великие люди города оканчивали именно ее. Это, конечно, преувеличение, и даже сильное, но что школа играла роль совершенно исключительную – это факт. Образование, которое давала эта школа, был по уровню выше на порядок, чем в большинстве школ, и раза в два выше, чем в других, центральных.

Но вот что печально: право делать дело покупалось обычной советской ценой. Официальным шефом школы был крайком КПСС, а по всей школе висели какие-то отвратительные плакаты с призывами служить в Советской армии, вступать в комсомол, любить советскую родину и так далее, и тому подобное.

А в двух шагах от школы стоял бронзовый бюстик Дзержинского.

С Яковом Моисеевичем я находился в самых замечательных отношениях и часто подменял его, когда Ша ездил в командировки, – вел за него уроки истории. Не помню, почему возникла такая необходимость, но как-то я долго ждал его из Москвы – весь метельный февральский вечер. Из школы все давно ушли, и во всем здании остались я и техничка, жившая тут же, при школе. Это была одновременно техничка и сторож.

Эта техничка, надо сказать, давно была своего рода ведомственной гордостью Якова Моисеевича – это была совершенно непьющая техничка, и за это одно ей прощалось абсолютно все. Например, эта техничка была не вполне вменяемой и иногда вела с посетителями всяческие странные разговоры – например, заводила длинную и совершенно невразумительную историю про какого-то мужика, который прислал ей из деревни свиной бок. Тетенька, впрочем, была не опасна, немного не все дома – и ничего больше.

В этот вечер она все бродила вокруг, все стирала несуществующую пыль, все вела со мной светские беседы, но вот о чем беседы – убей Бог, не помню. Было еще не очень поздно, часов восемь вечера, но уже совсем темно и кроме того метельно, ветрено. Ветер выл как-то уж очень разборчиво, – в смысле, очень уж легко можно было разобрать долгое метельное: «у-уубью-ююю…». И долгий вой, и рев без слов, но с оттенком такой злобы, такой ярости, что становилось просто жутко. А потом вдруг неприятный трескучий голос явственно произнес где-то в середине коридора: «Ну и чего тут приперся, пся крев?» Я был совсем один в «предбаннике» директорского кабинета – техничка вышла. Мне стало как-то неуютно, а тут еще в оконное стекло забарабанили пальцами, отбивая как бы лихой марш. Поворачиваюсь – как и следовало ожидать, никого. Да и кто бы стал стучать в окна второго этажа?

Стало неприятно, и я вышел в коридор. Опять пронзительный вой метели начал складываться в слова – в непристойную ругань по-русски и почему-то по-польски. Тут опять поднялась та техничка.

– Что, покою не дает? Не слушайте его, похабника!

– Кого не слушать?!

– Который воет! Подумаешь, это Зержинский! Слыхали бы, что он мне сулит, когда я тут одна мету! На что сманивает, поганец!

И страхолюдная тетенька кокетливо потупилась, зарделась и натужно захихикала в кулачок.

Скоро приехал Яков Моисеевич; больше никогда я не оставался в школе № 10 по вечерам и ночам и ничего подобного не слышал.

Что я могу сказать по этому поводу? Может быть, конечно, мне и почудилось. Конечно же, техничка была с большим приветом, хотя и совершенно не пила. Но вот за то, что слышал слова во время вьюги и стук в окошко, – вот за это я ручаюсь полностью.

Какие-то непонятные звуки в том же здании слышали еще два человека – пионервожатая и еще одна техничка – вполне нормальная, но пьющая. Но с ними у меня не было близких отношений, и что они слышали, я не знаю.

Глава 22
ТАЙНЫ БРОШЕННОГО ЗДАНИЯ 1995 г. и позже


Искажено пространство, место, время.
Бомжей в подъезде примешь за волхвов.
– Шолом-Алейхем: как погода в Вифлееме?
Что нужно вам в стране бессонных свистунов?
Д. ШАОВ

В Красноярске была такая очень богатая организация: «КАТЭКуголь». В конце 1980-х организация решила построить себе не какое-нибудь, а высотное здание, да еще в таком месте, чтобы все его оттуда видели, со всего города. Строить начали круглую башню высотой аж в 22 этажа. Построили каркас, возвели основные конструкции, пора переходить к отделочным работам… А тут – раз! И 1991 год.

«КАТЭКуголь» мгновенно перестала быть очень богатой организацией, и заканчивать работы ей стало совершенно не на что. Так и торчит до сих пор эта замечательная башня 22 этажного, но недостроенного здания посреди города безо всякого толку. В это здание очень полюбили лазить, во-первых, влюбленные парочки – выше второго этажа здесь полезет только тот, кому самому очень надо, и молодые люди оказывались практически в полной безопасности – никто подсматривать не будет.

А второй контингент понятен – это всякие темные личности, которым выпить особенно негде. Их вообще привлекают стройки, незаконченные строения, склады, строительные площадки, и понятно почему – тут легче затеряться и всегда валяется много всякого, на чем можно удобно присесть и поставить все, с чем пришли.

Но давно уже здание совсем не популярно у красноярских влюбленных и еще меньше популярно у красноярских бичей и пьяниц.

Началось, насколько мне известно, с осени 1995 года. Тогда мимо одной парочки, уютно пристроившейся на площадке четвертого этажа, со страшным криком пролетело что-то тяжелое и с грохотом упало. Молодые люди кинулись спасать упавшего, но никого внизу не обнаружили и сочли за лучшее уйти подобру-поздорову.

122